ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В КУНЦЕВО
О событиях в Кунцево знают уже все. Но не все знают, в чем суть конфликта между жителями Кунцева и застройщиком. Пришло время объяснить это популярным языком. Два квартала жилых домов отдали под снос и застройку группе компаний ПИК. 19 ноября отряды полиции и ЧОПа очистили двор на ул. Ивана Франко 20 от местных жителей и огородили территорию под строительство стартового дома. В дальнейшем они так же, силовым методом, будут выкидывать людей из квартир и сносить их дома. Почему это плохо?
Потому что квартиры, в которых живут люди, принадлежат им на праве частной собственности. А согласно статье 36 Жилищного кодекса, общедомовое имущество, включая земельный участок жилого дома, также принадлежит собственникам квартир на праве общедолевой собственности. И вот всё это имущество, стоящее миллиарды рублей, принудительно изымается у собственников и отдаётся застройщику. Изымается без каких-либо юридических оснований. Безо всяких объяснений, почему и для чего людей лишают их собственности. На все запросы и жалобы изумлённых жителей чиновники отвечают бессмысленной фразой: “на территории 47-48 кварталов осуществляется комплексная реконструкция”. Что это значит?
Согласно статье 35 Конституции РФ, изъятие частной собственности возможно только для государственных нужд и только на условиях компенсации её рыночной стоимости. В том, что происходит в Кунцево, не усматривается ни одного из этих признаков. Земля и квартиры изымаются не для государственных, а для коммерческих нужд частной компании. Никакого выкупа за изымаемое общедомовое имущество также не предусмотрено. Может быть, это просто ошибка или произвол какого-нибудь коррумпированного чиновника? Нет. Все судебные инстанции, в которые обращались жители 47-48 кварталов, отказали им в их требованиях. Вся государственная пирамида, от нижних до верхних ступеней, в один голос утверждает, что всё происходящее правильно и законно. Сегодня уже ясно, что это не коррупция – это сознательная политика целого государства по отъёму частной собственности у населения.
Политика, единственным мотивом которой является жажда обогащения группы лиц, правящих этим государством. В какой-то момент эти люди решили: мы сосредоточили в своих руках огромную власть, почему бы не конвертировать её в деньги? Отберём имущество у бедных слоёв населения, а если они будут возмущаться, подавим их протест усиленными отрядами полиции. И вот в Кунцево началась реализация этой программы. Если это прокатит здесь, завтра они придут в каждый дом и каждый двор и отберут имущество у каждого из вас.
Был на митинге. Что можно сказать — это было круто! На моей памяти это самый массовый протест по городской повестке. Да, были митинги оппозиции против фальсификации выборов и т.д., но это была федеральная повестка с конкретными лидерами. Сегодня же 20 000 москвичей вышли не за кем-то, а против программы мэрии Москвы.
В целом все прошло спокойно, не считая инцидента с Навальным, который пришел на митинг, вроде как не собирался выступать, но его с семьей полиция с мероприятия вывела. Вообще в плане организации было много косяков, то ли по неопытности организаторов, то ли по глупости. Сама идея делать митинг неполитическим крайне глупая и недальновидная. В итоге митинг лишился ярких выступлений, которые могли бы сделать политики, зато появилось куча ненужных конфликтов. Еще организаторы явно сэкономили на звуке, слышно было крайне плохо, видимо не ожидали, что придет столько людей.
01. Митинг начался около 14:00. Пришли на него не только те, чьи дома включили в программу реновации, но и те, кто вообще недоволен строительной политикой московских властей. Главным требованием был отзыв законопроекта, попирающего право частной собственности.
Обратите внимание на толпу на рамках, она там будет стоять полтора часа! Многие, кто хотел прийти на митинг, ждали по 30 минут в очереди.
Вот так выглядела очередь на рамки! Явно никто не ожидал столько людей,
02. Часто сторонники реновации спрашивают, а что это на митинге делают люди, которые не живут в пятиэтажках. На самом деле программа коснется всех жителей Москвы. Есть опасения, что после сноса пятиэтажек ухудшится городская среда во многих районах. Кроме того, сам закон, который хочет принять Дума, ставит под угрозу право собственности, и выкинуть из дома можно будет любого.
03. В основном были простые москвичи.
04. Среди толпы ходили активисты, собирающие подписи за отмену закона о реновации. Их должны будут передать московскому прокурору.
05. Митинг вела депутат Мосгордумы Елена Шувалова. Она приглашала к микрофону выступающих, вставляла между выступлениями гневные ремарки и кричала лозунги.
07. Очень много народу
09. Организаторы митинга сами попросили оппозиционера Алексея Навального покинуть мероприятие. Об рассказал руководитель департамента региональной безопасности и противодействия коррупции Москвы Владимир Черников. «Человек пришел на мероприятие, один из организаторов его пригласил. Другой организатор, учитывая то, что митинг не был заявлен как политический, четко проявил свою позицию и честно сказала, что он не был приглашен, он не может выступить со сцены, потому что характер митинга, условно говоря, общегражданский и не имеет никакого отношения к политике. И Навальный вышел», — отметил Черников.
14. К 14:00 стало понятно, что народу на митинге будет довольно много. На рамках скопились огромные очереди, а места на оцепленной для митинга территории стало не хватать. К 14:00 перед сценой по оценке «Белого счетчика» собралось больше 7 тысяч человек, но за рамками оставалось еще много людей. Эти кадры я делал через час (!!!) после начала митинга!
15. На рамках была толпа, многие люди жаловались, что стоять приходится по 20-30 минут.
16. К 15:00 «Белый счетчик» насчитал уже больше 17 тысяч человек, в то время как МВД оценило число участников в 5 тысяч человек.
17. К 15:30 поток желающих попасть на митинг сильно уменьшился, а задние ряды наоборот начали расходиться, но ближе к сцене сохранялась довольно плотная толпа.
18. Изначально было довольно глупое решение не политизировать митинг. Не понимаю, кто его придумал. Митинг, конечно, должен был быть политическим. Очень смешная ситуация вокруг выступлений на митинге случилась накануне. Там заседал оргкомитет, на котором присутствующие политики Елена Русакова, Юлия Галямина и Елена Шувалова проголосовали за то, чтобы запретить выступать Дмитрию Гудкову. Однако их не поддержали гражданские активисты, собравшие митинг. Они проголосовали за то, чтобы Дмитрий Гудков выступил. 4 голоса против 3. Причём попытка трёх политиков запретить четвёртому выступать на митинге проводилась под соусом «неполитизации протеста». Типичная политиканская интрижка, но дамы проиграли. Бывает. Сдаваться вроде дамы не намерены и собираются грудью встать, не пуская Гудкова на сцену.
19. В итоге Гудков так и не выступил, хотя и собирался. Но не выступил он в знак солидарности с Навальным, который тоже пришел, но ему не дали слова. А вот с народом стоит Митрохин, ему тоже не дали слова, хотя он и очень просил.
Забавно освещала митинг официальная группа «За снос», которую ведут близкие к мэрии чиновники и молодежь.
22. Были и провокации. В какой-то момент появились совсем молодые ребята с плакатами за снос. Как они сами сказали, они студенты и живут в общагах, приезжие, но у них есть бабушки! В общем, они пришли отстаивать права своих бабушек.
23. Полиция попросила их выйти. После короткой перебранки их вывели.
24. Хотя некоторые довольно агрессивно отстаивали свое право высказать мнение.
25. Около сцены стояла платформа с оператором, из толпы кто-то кинул в него яйца. Зачем 🤦♂️?
33. В конце митинга ведущая зачитала принятую по его итогам резолюцию. В ней говорилось, что новые законы о реновации не нужны, и что расселять аварийные дома можно в рамках существующего законодательства. Так же в ней выражалось недоверие мэру Москвы Сергею Собянину.
34. Организаторы рассказали журналистам, что они всем довольны, и что Москва «уже поднимается против закона». Они дали понять, что это не конец, и что они продолжат требовать его отмены и на городском, и на муниципальных уровнях.
35. А вы были? Что думаете?
Интересно, как дальше будут развиваться события? Изначально программу решили делать под выборы 18 года, она казалась 100% выигрышной, но обернулась массовыми протестами. Сейчас я вижу несколько проблем:
1. Фальстарт. Еще нет закона, ничего не понятно, но от жителей требуют уже проголосовать.2. Организация голосования, где, например, голоса тех, кто не проголосует, автоматом будут идти “за” снос. Кроме того, не понятен юридический статус голосований через “Активный гражданин”.3. Включение в программу домов, представляющих архитектурную и историческую ценность. Например, “сталинок” и крепких дореволюционных домов. 4. Ультимативность решения проблемы ветхого жилья. Почему только снос? Почему не рассматривается реконструкция или ремонт некоторых домов, когда это возможно? Как, например, делают в Европе.5. Безобразная работа мэрии в сети, когда группы “за снос” ведут активисты молодежных парламентов, а горячую поддержку изображают боты и мундепы. Вранье и пропаганда, которыми наводнили интернет, сильно злят людей.6. Нет представления о том, что хотят построить на месте снесенных малоэтажных районов. Есть опасение, что там могут появиться многоэтажные муравейники и сильно ухудшится городская среда. В итоге проиграют вообще все – перегруженная инфраструктура, ухудшение экологии, обесценивание недвижимости.
Сейчас выглядит вполне логичным прекратить истерику, сделать выводы и сделать второй заход. Проблема ветхого жилья в Москве есть, ее надо решать, но не так, как хотят сейчас.
Завтра в Москве состоятся слушания, на которых будет решаться вопрос о судьбе здания в центре Москвы, на которое покушаются московские власти
Большая Никитская. Старая Москва. Исторический центр. То немногое место, где хранится городское прошлое, и где меньше всего ждешь шокирующих известий из нашего настоящего.
Тем не менее, они лезут из всех щелей. Мэрия Москвы готовит снос старинного дома купца Булошникова на углу Кисловского переулка и Большой Никитской. Под видом реконструкции треугольное трехэтажное здание с красивой башней на крыше, построенное в 1830 году, уничтожат. На его месте застройщик планирует возвести элитную недвижимость, высотой 32 метра.
“ВАРВАРЫ ИЗ МЭРИИ НЕ ТРОГАЙТЕ ЭТО ЗДАНИЕ! НЕ ВЫ ЕГО СТРОИЛИ И НЕ ВАМ ПРИНАДЛЕЖИТ СТАРАЯ МОСКВА! ДЕЛАЙТЕ СВОЙ БИЗНЕС ДРУГИМ СПОСОБОМ ! ЗА УНИЧТОЖЕНИЕ ЗДАНИЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ МОСКВЫ МОСКВИЧИ СПРОСЯТ С ВАС!!» – плакат рядом с обреченным домом по два часа в день взывает к разуму. В одиночном пикете известный московский правозащитник Юрий Самодуров.
“ВАРВАРЫ ИЗ МЭРИИ НЕ ТРОГАЙТЕ ЭТО ЗДАНИЕ!” -призывает московские власти Юрий Самодуров
– Я пришел сюда сразу, как только узнал, какая подлость затевается, – рассказывает Юрий Вадимович. – Плакат делал в спешке, волновался от того буквы вкривь –вкось. Но на это не обращают внимание. Кто подходит, просто в шоке – не слышали и не ожидали, что мэрия способна на такое посягательство. Спрашивают, как это остановить.
Строго говоря, прохожих не так уж много, первый день противостояния с мэрией сильно разочаровал Юрия Вадимовича – надеялся, как минимум на толпы негодующего народа, а получилось вот что:
За время пикета с 11 до 13 часов на него обратило внимание всего от 15 до 18 человек (наверное, это десятая часть прохожих, которых в это время вообще было мало), – отчитывается он в своем ФБ. – . Для большинства прохожих, спешащих по своим делам, этот дом, как десятки других домов, ничем не примечателен и не интересен и они его просто не замечают. Поэтому стоял я по большей части с мыслью, что пикет здесь – напрасная трата сил, “зачем я сюда пришел?” , хотя в результате счел, что “позитив”, хотя и немного, но перевешивает “негатив”. Поэтому завтра пойду снова».
«Все или почти все люди, обратившие внимание на пикет, были в общем-то благодарны за его проведение, – чем дальше, тем больше радуют Самодурова результаты его экзитпола.- Человек пять – в т.ч. группа девушек с парнем узнали о планируемом сносе этого дома впервые и одна из них спросила, что можно сделать, чтобы здание сохранить? Я ответил, что можно подписать петицию в интернете. Парень сказал, что это бесполезно, а девушка ответила, что если подписей будет много ,то может быть поможет. Три молодых человека – двое из них студенты- архитекторы – сказали, что намерены участвовать в собрании жителей района в защиту дома 17 января. Еще одна пожилая женщина сказала, что всю жизнь живет в Малом Кисловском, знает этот дом с детства, и что та дверь, около которой я стою, была когда-то входом в овощной магазин. Но самое главное, сказала она, – “меня оскорбляет неуважение властей к облику нашей улицы, они считают, что могут сделать с ней все что угодно, сейчас снести один, а потом и другой, и третий дом, чтобы построить что-то дорогое, не обращая внимание на то, что улица будет изуродована”.
Во второй день пикета корреспондент «НИ» немножко постояла рядом с Самодуровым, не столько выглядывая среди прохожих наших единомышленников, сколько напрягаясь – не видно ли где-нибудь полиции. Потому что но новым законам, два человека с плакатом, это уже не пикет, а митинг, и можно дорого заплатить за оскорбление градостроительной политики нашей мэрии. Неожиданно и бесстрашно к нам подвалили две дамы, только что отоварившиеся в соседнем бутике. Аполитичные на вид, но как выяснилось, очень возмущенные планами растерзать старинную Никитскую в соответствии с «нынешними дебильными вкусами». Высказавшись, дамы фотографировались рядом с плакатом, тем самым выразив поддержку протестующему Самодурову и наказав ему разместить фото « в публичном пространстве», «чтобы вставить фитиль властям». Вечером фото уже гуляло по интернету и, возможно, портило настроение чиновникам, которым важно было обтяпать дельце на Б. Никитской без шума и пыли.
О тайных планах мэрии на дом Булошникова в октябре прошлого года случайно узнала муниципальный депутат Пресни, градозащитница Елена Ткач. Ей в руки попали документы Градостроительно-земельной комиссии (ГЗК), которые разрешали «снос и многоэтажную застройку по адресу Большая Никитская, 17, стр. 1». «В одном квартале с консерваторией, напротив Театра имени Маяковского. Разрешенные параметры высотности застройки — 32 м, речь идет о 9-этажном доме», – уточняет Елена для тех, кто не в курсе, в какой точке Москвы находится дом Булошникова. Напротив, кстати, была знаменитая столичная «Рюмочная» – традиционное место встречи культурных москвичей с любимыми артистами. Ее уж нет. Теперь у москвичей отбирают и дом Булошникова.
Ткач забила тревогу, подключился «Архнадзор». Угроза высотной застройки в историческом месте стала темой декабря и перешла в новый год.
Мантру главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова о том, что проекта нет, здесь по горькому опыту знают: когда в мэрии активно отнекиваются, это означает, что проект есть и дело на мази. Было предпринято целое расследование, чтобы выяснить: эскиз есть, он прошел через Градостроительно-земельную комиссию (ГЗК), одобрен, и ведомство главного архитектора готовит его к рассмотрению. Больше того, на рождественские праздники были намечены «публичные слушания», которые явно намеревались провести без жителей Пресни, а как обычно – пригнав автобус с наемными «слушателями», которым все равно, за что голосовать и что сносить.
Когда эту провокацию разоблачили, мэрия поспешила заверить всех, что готовящийся снос – это реконструкция «с сохранением исторического облика». Можно было и не спрашивать, что именно подразумевается под сохранением. Получится всё как всегда, – вместо бережной реставрации будет варварский снос и – в лучшем случае – исторический муляж на месте подлинника.
Затянувшиеся новогодние каникулы не позволили Архнадзору развернуть масштабную контр-пропагандистскую акцию, на что, собственно, у чиновников и был расчет. Но на некоторые демократические уступки мэрия пошла. С 9 по 16 января на Шмитовском проезде, 2 проходила экспозиция проекта. В течение пары часов в день в кабинет № 16 можно было придти с паспортом и оставить свой отзыв. С Рождества на будний день (на завтра) сдвинули и общественные слушания. Надо сказать, что все публичные процедуры ограничены строго пропиской в Пресненском районе, жителей остальной Москвы отсекли. Вроде бы, все по закону, но в этом случае буква закона стала форменным издевательством. Получилось, что исторический центр столицы москвичам не принадлежит, не является общим достоянием, и жителей Бирюлево или Зюзино не должно волновать, останется у них Б.Никитская в том виде, в котором она через века дошла до наших дней, или превратится в улицу с точечной застройкой. К слову, Юрий Самодуров вовсе не житель Пресни, ему больше часа добираться из своих конубрей, чтобы постоять с плакатом в защиту старой Москвы.
Петиция в интернете на эту же тему со скрипом собрала чуть не больше 16 тысяч подписей – люди просто не знали про снос, да и времени, чтобы очухаться и мобилизоваться фактически не было. Ну что ж, надо отдать должное мэрии, она умеет хранить свои тайны и держать москвичей в неведении до тех пор, пока не окажется, что им уже и защищать нечего, кроме строительной пыли под ногами.
Но история с домом Булошникова – это, похоже, из ряда вон даже для не знающей берегов московской политики. Соцсети кипят.
«Судя по уже опубликованным видам того, что планируется создать на расчищенном месте, утешать нас будут тем, что и формы, и даже цвет здания внешне оставят такими же, разве что этажей заметно прибавится, – пишет в ФБ историк ахитектуры, член союза московских архитекторов Сергей Кавтарадзе. – Объяснить, что здесь не так, проще всего на примере, допустим, стразов. Издалека сияющие кристаллы не отличить от настоящих драгоценностей. Но ведь только бриллианты, а не их имитация – лучшие друзья девушек и надежное вложение состоятельных господ. Уж они-то понимают, что даже неограненные алмазы куда дороже сверкающих стекляшек. Здесь, понятно, дело в подлинности. С искусством, в том числе с архитектурой, все обстоит точно также. Важна и ценна подлинность. Материал, помнящий прикосновение рук создателя, будь это Андрей Рублев, Микеланджело или каменщик, орудовавший своим мастерком сто или двести лет назад.
Ценен «тот самый» камень. Между прочим, это прекрасно чувствуют и те, кто собирается продавать жилплощадь на месте снесенного памятника и, очевидно, те, кто будет готов отдать здесь за квартиру астрономическую сумму. Жилье на Большой Никитской потому и будет стоить так дорого, что встраивается в ценную застройку – носитель исторической памяти. Еще, конечно, метро от этих мест не очень далеко, но вряд ли именно этот параметр будет превалирующим в определении стоимости.
Нам повезло жить в стране с достойной и долгой историей. И в городе, возникшем отнюдь не вчера. Именно архитектура – старая, древняя – аккумулирует время. Она действительно свидетель истории – не потому, что «видела» что-то, а потому, что свидетельствует: да, была на самом деле та самая история, о которой вам рассказывают в школе. Уничтожение памятника – это ликвидация свидетелей и уничтожение доказательств того, что у страны есть долгое историческое прошлое, что она не выдумана только вчера ушлыми политиками. И что нынешние поколения – законные наследники тех славных людей, что жили когда-то на этом месте, их славных дел, их побед и – да! – их материальных ценностей.»
Интересно, в чью пользу попилят наше историческое прошлое, и кто теперь тот «каменщик Микеланджело», с которого для Б.Никитской начнется новый отсчет времени.
Формально заказчиком нового строительства, как выяснил Архнадзор, выступает некий Андрей Маталыга. Не чужой человек в этих местах – восемь принадлежащих ему кампаний (из 20-ти, которые сумели разыскать общественники) расположены в доме № 16 по Большой Никитской, почти напротив приговоренного Булошникова. Одна из компаний Маталыги -«ЛидЭстейт» – памятна Архнадзору тем, что за день уничтожила усадьбу Неклюдовых на Малой Бронной. Заказчик нового погрома – другая маталыгинская фирма – «МэйнЭстейт». Градозащитники называют ее – « той же бактерией, но в профиль».
За Маталыгой, по данным СМИ, стоит Артем Дюмин – хозяин СК «Олимпийский» и брат тульского губернатора Алексея Дюмина. Компания «Продмаркет» Артема Дюмина в партнерстве с Годом Нисановым и Зарахом Илиевым продолжает грызть до фасадных стен доходные дома на Варварке, 14. Структурам Дюмина и Маталыги отдана также усадьба Позднякова на Большой Никитской, 26 – легендарный Наполеоновский театр, статусный памятник, постановка которого на охрану заняла у градозащитников долгие годы.
Архнадзоровцы Рустам Рахматуллин и Игорь Шихов, проводившие это расследование, с горечью резюмируют: «Похоже, Никитский радиус Москвы отдан на прокорм одной группе людей».
Разразившийся скандал, по мнению экспертного сообщества, дает шанс вернуть дом Булошникова в охранную зону. Надо только навалиться всем москвичам и слезно просить Сергея Собянина «исправить возникшее НЕДОРАЗУМЕНИЕ» и пойти дальше – отменить решение ГЗК и дать указание по разработке проекта корректировки объединенной охранной зоны памятников, чтобы включить в нее дом Булошникова». Образец просьбы размещен в интернете.
Честно сказать, просить унизительно, но вот так все устроено в отношениях москвичей с властью, что даже о восстановлении законности надо просить со слезой и на коленях.
Рустам Рахматуллин, координатор движения «Архнадзор», считает, что все, кто сочувствует этому несчастному дому и против того, чтобы между консерваторией и театром Маяковского во дворе действующей школы появились 32-метровые жилые апартаменты с парковкой, должны поставить свою подпись. Важно показать, что людей много, что мнения солидарны. Дело городских властей — прислушаться.
Я уже давно периодически участвую в разных митингах и инициативах, преимущественно левой ориентации. Однако движение против реновации стало для меня совершенно новым опытом – опытом объединения с другими людьми для решения конкретных практических задач, далеких от абстрактных и умозрительных лозунгов, но непосредственно затрагивающих жизнь участников протеста.
Опубликованный в марте 2017 года законопроект о реновации без преувеличения шокировал большинство жителей московских пятиэтажек, которые смогли ознакомиться с его содержанием. Из его текста, равно как и из заявлений чиновников, выходило, что московские власти в короткий срок планируют снести все пятиэтажки в столице. Их жители в течение шестидесяти дней должны будут передать свое жилье какому-то фонду содействия реновации – в противном случае их выселят судебные приставы. Ни о каком выборе из трех вариантов, существовавшем в старой программе расселения, или о денежной компенсации речи уже не шло – выходило, что ты должен немедленно выехать по указанному тебе адресу. Все это куда больше напоминало депортацию, чем «улучшение жилищных условий москвичей» – о котором, кстати, сказать, большинство жителей нашего района никого не просило.
Репортажи официальных каналов, показывавших непонятно каким образом найденные в Москве полуразрушенные квартиры, дополнялись комментариями чиновников, милостиво обещавших «переселенцам» в новые дома ремонты эконом-класса – при том, что подавляющее большинство владельцев квартир в пятиэтажках нашего района сделали у себя дома нормальные добротные ремонты, а некоторые люди – и просто шикарные, годами вкладывая в свои квартиры большую часть свободных средств. И уж совсем гротескно прозвучала идея замглавы Минпромторга Виктора Евтухова, предложившего использовать для расселения пятиэтажек «временные деревянные домостроения», то есть, очевидно, деревянные бараки.
Все это уже напоминало античный рассказ про жителей города, которые, узнав, что местный тиран в очередной раз решил повысить налоги, уже не знали, плакать им или смеяться.
Основным каналом самоорганизации москвичей стали социальные сети, конкретно группа «Фейсбук» «Москвичи против сноса (против закона о реновации)». Когда число ее участников достигло нескольких тысяч человек, началась самоорганизация жителей каждого муниципального района. На собрании активистов пятиэтажек на Мосфильмовской, собравшемся в конце марта, присутствовало десять-пятнадцать человек. Приходилось снова и снова рассказывать о новом законопроекте и убеждать сомневающихся. В конце концов общими усилиями было составлено несколько писем и обращений в органы власти, листовок, которые было решено расклеивать на домах и распространять по почтовым ящикам. После этого начался долгий процесс каждодневной работы по сбору подписей против сноса домов на Мосфильмовской.
Встреча с главой управы, прошедшая 19 апреля, также привлекла множество людей. Активисты продолжали энергично выражать свой протест против закона о реновации и сноса наших домов непосредственно во время встречи. Глава управы подтвердил, что получил наши письма и заверил собравшихся, что Раменки исключат из программы реновации. Но, разумеется, его обещания никого не убедили – люди за долгие годы уже привыкли не верить словам чиновников. Эту же информацию позднее повторил и префект ЗАО, а пятиэтажки на Мосфильмовской действительно не вошли в опубликованный мэрией перечень домов для голосования по программе реновации — хотя первоначально управа планировала включить их в списки под снос. Очевидно, что протест жителей и их общественная активность дошли до властей, решивших не связываться с районом с таким активным и сознательным населением, – по крайней мере, до поры до времени.
Что я могу сказать о движении против реновации не как его участник, а как аналитик? Некоторые левые активисты называют его «мелкобуржуазным». На мой взгляд, этот термин в данном случае некорректен. О мелкой буржуазии уместно говорить, когда она противопоставляется крупной буржуазии и пролетариату, выступая в качестве промежуточной социальной группы.
В современной России пролетариата в традиционном понимании – людей, не имеющих собственности и зарабатывающих на жизнь физическом трудом – практически нет.
У большинства россиян есть собственное жильё. В Москве ситуация, возможно, несколько отличается от общероссийской из-за притока мигрантов. Но и здесь люди стараются всеми силами взять квартиру в ипотеку, приобрести недвижимость в Подмосковье, продав жилье в провинции, но не арендовать квартиры годами. Владение собственным жильем до сих пор остается для Москвы социальной нормой, в которую не вписываются только рабочие из стран СНГ, не имеющие российского гражданства и в целом мало включенные в социальную жизнь города. Таким образом, говорить о мелкой буржуазии и пролетариате применительно к ситуации с московскими квартирами довольно бессмысленно – большинство москвичей представляют собой в некотором смысле и мелкую буржуазию (так как имеют в собственности квартиры) и пролетариат (так как живут в основном за счет трудовых доходов).
Таким образом, скорее следует говорить, что в Москве возникло широкое социальное движение, выступающее в защиту имущественных прав москвичей. Интересно, что народный характер движения против реновации был не понят не только многими левыми, но и либералами, которые настойчиво стремятся консолидировать движение под лозунгом «защиты собственности». Сама идея защиты собственности от отъема со стороны коррумпированных чиновников и связанных с ними олигархов, разумеется, вполне справедлива и конструктивна. Но тут надо присмотреться к аналогиям, используемым либеральными публицистами.
Идея «защиты собственности» применительно к современной российской истории в первую очередь рождает ассоциации с массовым сносом ларьков в Москве. Это сравнение, безусловно, выглядит вполне уместным – мелкий предприниматель так же беззащитен перед произволом властей, как собственник квартиры в московской пятиэтажке. Более отдаленные аналогии – например, с «делом Юкоса» – выглядят настолько неубедительно, что проводятся разве что отдельными либеральными активистами. Не более уместно выглядит и другая аналогия, иногда встречающаяся в либеральной публицистике — с политикой большевиков в 1917-1918 гг. Собственник квартиры в московской пятиэтажке только при наличии очень богатой фантазии может отождествить себя с опальными олигархами или изгнанными из своих имений помещиками.
Действительно, природа собственности обладателя квартиры в пятиэтажке и владельца нефтяной компании фактически не имеет между собой ничего общего.
Главное, на что следует обратить внимание – это то, что собственность владельцев московских квартир, в отличие от собственности олигархов – трудовая. Это относится и к квартирам, полученным в наследство от родителей, заработавших их еще в советское время, и к жилью, купленному на собственные деньги – как правило, ценой больших усилий и постоянной экономии. Вложения в эту собственность также составляют значительную долю расходов большей части московских семей. Большинство жителей пятиэтажек сами живут в своих квартирах и только некоторая часть сдает их в аренду, получая небольшую ренту, которая обычно является значительной частью их бюджета, а то и единственным источником дохода.
Мировой кризис больно ударил по московскому среднему классу, лишив доходов и работы множество москвичей. В этой ситуации собственное жилье остается единственным активом, который позволяет среднему классу держаться на плаву, не скатываясь вниз, в люмпен-пролетариат. И если уж говорить про «мелкобуржуазное движение», то борьбу москвичей за свои квартиры можно сравнить с борьбой крестьянства за свою землю, бывшую основным двигателем социальной борьбы на протяжении многих веков.
Более сложным и интересным является отношение между активистами движения и «низшим классом». Московские власти первоначально ожидали аплодисментов своему проекту, так как видели в жителях «хрущевок» пенсионеров, бедняков и маргиналов – а, поняв свою ошибку, пытались апеллировать к социальным низам, которых якобы обкрадывают «оппозиционные активисты», мешая властям сделать им долгожданный подарок в виде новых квартир. В сообществе «Москвичи против сноса» также периодически появляются нападки на низшие классы, как правило, со ссылками на собирательные образы «пьяниц и лодырей». Но существует ли такое противостояние в действительности?
За время нашей работы по сбору подписей мы не заметили, чтобы среди более бедных и тем более маргинальных граждан было бы больше сторонников сноса.
Отношение к нему скорее варьировалось в зависимости от степени информированности жильцов о готовящемся законопроекте. Понятно, что среди очередников и жильцов коммунальных квартир было больше сторонников сноса – но это вопрос не социальных или классовых, а сугубо личных интересов, тем более что некоторые очередники в реальности нуждаются в улучшении жилищных условий только на бумаге. Скорее можно говорить о градации по уровню образования – люди с более высоким образовательным уровнем, лучше информированные и лучше разбирающиеся в законах, чаще были готовы подписывать письма против сноса и участвовать в митингах против закона о реновации.
Разумеется, представителям власти гораздо легче удовлетворить потребности низов, чем связываться со средним классом. Люди, живущие в коммуналках, не делавшие ремонт в своих квартирах начиная с 1960-х годов, скорее всего, ничего не проиграют от переселения в новые дома. Но тут определяющую роль снова начинает играть культурный и образовательный уровень – московская интеллигенция, даже бедная и не имеющая средств на ремонт квартир, очень высоко ценит свою социальную среду, существующую в кварталах малоэтажного жилья, культурный мир, созданный в них за прошедшие десятилетия. Еще одним определяющим культурным фактором в движении является самоуважение его участников и ощущение себя как свободных и самостоятельных людей, которые не хотят допустить, чтобы власти переставляли их как мебель туда-сюда. Это желание быть субъектом, а не объектом для участников движения против реновации намного перевешивает все обещания властей об улучшенном качестве или большей площади нового жилья. Восприятие москвичей как наивных людей, мечтающих о «халяве», характерное для организаторов программы, в глазах участников движения выглядит, по меньшей мере, оскорбительным.
Тот же самый вопрос уровня культуры мы могли увидеть и в готовности жителей пятиэтажек противостоять действиям властей. Во время сбора подписей мы периодически сталкивались с людьми, которые уверенно говорили, что «мы все равно ничего не решаем», «как решат, так и будет» или даже «зачем вы врете, по телевизору нам сказали, что нам дадут отличные квартиры в этом районе». Человек, не верящий в свои силы, зато слепо доверяющий телевизору, некритически воспринимающий информацию, разумеется, всегда является идеальным объектом для манипуляций – как со стороны власти, так и со стороны любых демагогов.
Таким образом, противниками движения против реновации, на которых пытались опереться представители власти, действительно зачастую стали люди малообразованные, доверяющие официальным СМИ и не обладающие доступом к альтернативным каналам информации, не имеющие значительных культурных запросов и измеряющие ценность своего жилья только в квадратных метрах и наличии лифтов, не верящие в собственные силы и в возможность самостоятельно изменить свою жизнь. Такой обобщенный социальный портрет сторонников предложенного московскими властями законопроекта сделал их практически невидимыми и в интернете, и на улице – достаточно сказать, что в московских группах за снос все посты пишутся администраторами, которые, очевидно, являются штатными сотрудниками московских учреждений, ответственных за пиар политики мэрии, а значительная часть комментариев оставляется противниками реновации. То же самое можно сказать о якобы многочисленных митингах в поддержку реновации, о которых сообщали официальные СМИ – эти митинги и их участников так никому и не удалось увидеть, а показываемые по телевизору кадры однозначно выдавали сознательную постановку.
Примечательно и то, что движение противников реновации очень слабо пересекается с оппозиционным политическим движением, уже давно существующим в Москве и, в основном, контролируемым либералами.
Отдельные участники либеральных протестов против нечестных выборов и коррупции, разумеется, влились в движение, но в основном по той причине, что они оказались еще и жителями пятиэтажек. В целом отношение к таким корифеям либеральной оппозиции, как Навальный и тем более Ходорковский, со стороны активистов движения против реновации можно охарактеризовать как в лучшем случае сдержанное, а зачастую и вовсе резко отрицательное. Движение против реновации фактически стало выступлением широких слоев городского среднего класса – который, как мы видим, совершенно не представляется либеральным бомондом.
Разумеется, элитные либералы имеют в Москве наиболее сильные позиции по России, что позволяло им в течение долгого времени держать под контролем весь московский протест – однако действительно массовое выступление горожан, объединенных социальным протестом, оставило либеральных политиков в стороне. На его сцене оказались отдельные политики, представляющие спектр левых и леволиберальных партий – Г. П. Хованская, Е. А. Шувалова, Ю. Е. Галямина, социальные активисты движения против реновации – например, Кэрри Гуггенбергер, создательница группы «Москвичи против сноса».
Крупнейший митинг против реновации, прошедший 14 мая, поражал массовостью протеста и одновременно почти полным отсутствием партийной символики и огромным количеством участников, явно ранее не ходивших ни на какие митинги. В этом смысле Москва после массового выступления горожан стала куда больше похожа на крупные провинциальные города, где народный протест никогда не контролировался либеральной оппозицией.
Сходство Москвы с провинцией во время массового «восстания против реновации» проявилось еще в одном моменте – повестка движения оказалась региональной, а не федеральной. Главным врагом для участников движения стал мэр Москвы Сергей Собянин, в адрес которого активисты движения и участники митингов обратили шквал критики и неиссякаемые потоки иронии и сарказма.
В отличие от политизированных лозунгов отставки президента и премьер-министра, долгое время бывших главной темой либеральных митингов, лозунг отставки Собянина и правительства Москвы нашел самый живой отклик в сердцах москвичей.
Политика Собянина, чиновника из сибирской глубинки, человека без московских и даже без городских корней, уже давно вызывала все больше и больше недовольства москвичей – чтобы, наконец, спровоцировать настоящий взрыв возмущения после появление злополучного законопроекта о реновации. Отмена проекта реновации и отставка Собянина и московского правительства, доведших ситуацию в городе до того, что бывшего мэра Юрия Лужкова уже вспоминают с ностальгией и теплотой, безусловно, должны оставаться и остаются главными целями московского движения против реновации.
Июн 16, 2017
